четверг, 28 октября 2010
Эта запись посвящена моей подруге. Написанное ниже может показаться странным, но я готова разделить твою боль и ненависть, Анна, и я делаю это.
Эта Осень была чужой. Она курила прогнившую в дождевой воде опавшую листву, и улыбалась кривой улыбкой, словно бы знала, что ёй не суждено закончиться, по меньшей мере, лет четыреста. Человеческое существо каждый вечер ехало в грязном троллейбусе и каждый раз думало о том, как странно делить эту дурацкую тайну с ней, как глупо говорить об этой тайне людям. Оно вдыхало дым её кленовых сигарет вперемешку с запахом мокрого асфальта и мазутной вони общественного транспорта. Оно слушало одну и ту же песню у себя на плеере, и песня эта на процентов сто двадцать обостряла ощущения. Оно сходило с ума… Теперь осталось одно – забиться в самый дальний угол своей квартиры и ждать звонка в дверь, которого – оно это точно знало – ждать не имеет смысла. Но для этого Существа смысл был в самом ожидании. Оголённые провода в его квартире кричали искрами как долго оно ждёт…короткого замыкания в том числе.
**********
Завтра Человеческое существо будет ругаться матом и сплёвывать после каждой выкуренной сигареты на пол у себя кабинете, в присутствии коллег. Оно насладится их возмущением, спрятанным под маской сочувствия – бедное, бедное Человеческое существо, мы же понимаем, как тебе должно быть сейчас больно, мы прощаем тебе твоё безумие. Как сильно мы ненавидим тебя! Да они и сотой, а может и миллиардной доли этой боли не чувствовали и не почувствуют – им не дано. А Существо искусает губы в кровь, заставляя себя не плюнуть кому-нибудь из них в лицо, чтобы отомстить за этот плохо скрытый обман. Ему хочется, ему нравится мстить, оно будет мстить.
Каждому. По-разному. Медленно и по отдельности. Завтра Оно попытается убить женщину-продавщицу магазина за углом. Существо никогда не сможет простить ей того, что она вытолкнула Его из сна дурацким воплем, напомнила о том, что жить незачем и, главное – не для кого. Женщина принесёт свою жизнь в жертву для того, чтобы дать силы пережить ночь Ему. Оно утолит свою боль на несколько мгновений, на несколько коротких мгновений. Оно даже сможет позабыть о боли, а потом вновь будет плакать от новой, вспоминая мольбы ничего не понимающей, но четко чувствующей свою смерть, продавщицы, вспоминая её слова о том, что дома ждут дети. Ну и что? Если Существо захочет, эти выродки тоже станут его горько-сладкой пилюлей.
Да, ему захочется, он решит, что это необходимо: сопливым тварям Существо не позволит стать похожими на свою шлюху-мать с ярко намалёванными губами.
**********
Звук босых ног по полу…Утро…Бесконечное…Звук босых ног по полу… Утро. Бесконечное. Звук босых ног по полу. Утро. Бесконечное. Утро. Утро. Утро. Бесконечное. Солнечное. Бесконечное. Бесконечное. Солнечное. Утро. Бесконечное. Солнечное. Солнечное. Звук босых ног по полу. Солнечное. Бесконечное. Но Существо знало, где заканчивается бесконечность. И там нет утра и солнца. Утра и солнца. Звука босых ног по полу. Утра и солнца.
**********
Тело женщины положат в гроб из уже гнилых досок. Она тоже будет гнить, и её красная помада слегка украсит этот процесс, а чёрные полосы на шее заставят родных дрожать от страха – их жизнь может оборваться таким же способом. Позже она будет разговаривать с Существом в его снах, она расскажет, как там, она попросит прощения. Она просила прощения в секунды, когда на её шее затягивалась тугая петля. Она не знала, за что и у кого его нужно просить.
Её смерть вызовет слёзы, люди будут плакать, люди будут пить, людей будет рвать от запаха гнили. Они будут бросать песок в вырытую яму.
**********
Всякое стекло несёт собою слишком много пустоты. О, оно так бесполезно отражает! И Существо убъёт своё отражение в зеркале, если то посмеет появиться. Зеркало помнит, оно видело всё. Поэтому оно пока ещё живо. Поэтому оно должно умереть. Оно не смеет отражать мир, в котором осень и одни мрази. Они, а не Существо нарисовали себе улыбки, это они верят в чудо, это они заботятся о своём благополучии, это они плюют в спину, боясь плюнуть в лицо, это они шепчут проклятия, закрыв глаза и ненавидя мир, изображая при этом любовь. Это они убивают – не Существо. Это они убивают сами себя. Не Существо. Это они убивают себя – не Существо.Оно молится за них своим ничтожным богам. Это они. Они! Они! Они! Это они убивают себя! Это они убивают. Существо всё время думало об этом, оно было умыто гнилью, и теперь ему непременно нужно очистить хотя бы сантиметр этого мира от падали, передвигающейся на двух ногах, укрывающейся зонтами от дождя, поднимающей воротники, защищаясь от ветра, в начищенной обуви, с сумками, пакетами…
**********
Искры оседают в паутине, и Существо уже устало смотреть, как они бесконечно светятся там. У него не осталось сил, чтобы дотянуться и сбить раздражающий свет. Только безмерная одинокая ненависть ко всем и ко всему. Сдохните, твари, ублюдки! Сволочи! Оно ещё дышит, но уже задыхается. Сколько можно? Вы забрали у него даже воздух. Не улыбайтесь ему. Не разговаривайте с ним. Просто умрите. Все.
**********
Чужая осень закончилась, когда выпал снег. Он был с оттенком свежей крови и запахом листьев. Существо, стоя у открытого окна, зная, что никому в этом мире не дано услышать звуков тишины, смотрело, как громко он ложится на землю, замирало от его медленного полёта, задерживало остатки дыхания, считало секунды, считало белые горошины, боясь, что кто-нибудь сможет их украсть, как украли горошину, которая была в животе. Это принадлежит только ему. Никто не посмеет топтать их. Нужно спасать их. Закрыть их остатками своего теперь уже пустого тела. Звук капель за спиной, треск искр над головой, голоса, ветер… затихли – тишина ожила в одно мгновение, отдавая за ласки вечность. Только тишина.
Эта Осень была чужой. Она курила прогнившую в дождевой воде опавшую листву, и улыбалась кривой улыбкой, словно бы знала, что ёй не суждено закончиться, по меньшей мере, лет четыреста. Человеческое существо каждый вечер ехало в грязном троллейбусе и каждый раз думало о том, как странно делить эту дурацкую тайну с ней, как глупо говорить об этой тайне людям. Оно вдыхало дым её кленовых сигарет вперемешку с запахом мокрого асфальта и мазутной вони общественного транспорта. Оно слушало одну и ту же песню у себя на плеере, и песня эта на процентов сто двадцать обостряла ощущения. Оно сходило с ума… Теперь осталось одно – забиться в самый дальний угол своей квартиры и ждать звонка в дверь, которого – оно это точно знало – ждать не имеет смысла. Но для этого Существа смысл был в самом ожидании. Оголённые провода в его квартире кричали искрами как долго оно ждёт…короткого замыкания в том числе.
**********
Завтра Человеческое существо будет ругаться матом и сплёвывать после каждой выкуренной сигареты на пол у себя кабинете, в присутствии коллег. Оно насладится их возмущением, спрятанным под маской сочувствия – бедное, бедное Человеческое существо, мы же понимаем, как тебе должно быть сейчас больно, мы прощаем тебе твоё безумие. Как сильно мы ненавидим тебя! Да они и сотой, а может и миллиардной доли этой боли не чувствовали и не почувствуют – им не дано. А Существо искусает губы в кровь, заставляя себя не плюнуть кому-нибудь из них в лицо, чтобы отомстить за этот плохо скрытый обман. Ему хочется, ему нравится мстить, оно будет мстить.
Каждому. По-разному. Медленно и по отдельности. Завтра Оно попытается убить женщину-продавщицу магазина за углом. Существо никогда не сможет простить ей того, что она вытолкнула Его из сна дурацким воплем, напомнила о том, что жить незачем и, главное – не для кого. Женщина принесёт свою жизнь в жертву для того, чтобы дать силы пережить ночь Ему. Оно утолит свою боль на несколько мгновений, на несколько коротких мгновений. Оно даже сможет позабыть о боли, а потом вновь будет плакать от новой, вспоминая мольбы ничего не понимающей, но четко чувствующей свою смерть, продавщицы, вспоминая её слова о том, что дома ждут дети. Ну и что? Если Существо захочет, эти выродки тоже станут его горько-сладкой пилюлей.
Да, ему захочется, он решит, что это необходимо: сопливым тварям Существо не позволит стать похожими на свою шлюху-мать с ярко намалёванными губами.
**********
Звук босых ног по полу…Утро…Бесконечное…Звук босых ног по полу… Утро. Бесконечное. Звук босых ног по полу. Утро. Бесконечное. Утро. Утро. Утро. Бесконечное. Солнечное. Бесконечное. Бесконечное. Солнечное. Утро. Бесконечное. Солнечное. Солнечное. Звук босых ног по полу. Солнечное. Бесконечное. Но Существо знало, где заканчивается бесконечность. И там нет утра и солнца. Утра и солнца. Звука босых ног по полу. Утра и солнца.
**********
Тело женщины положат в гроб из уже гнилых досок. Она тоже будет гнить, и её красная помада слегка украсит этот процесс, а чёрные полосы на шее заставят родных дрожать от страха – их жизнь может оборваться таким же способом. Позже она будет разговаривать с Существом в его снах, она расскажет, как там, она попросит прощения. Она просила прощения в секунды, когда на её шее затягивалась тугая петля. Она не знала, за что и у кого его нужно просить.
Её смерть вызовет слёзы, люди будут плакать, люди будут пить, людей будет рвать от запаха гнили. Они будут бросать песок в вырытую яму.
**********
Всякое стекло несёт собою слишком много пустоты. О, оно так бесполезно отражает! И Существо убъёт своё отражение в зеркале, если то посмеет появиться. Зеркало помнит, оно видело всё. Поэтому оно пока ещё живо. Поэтому оно должно умереть. Оно не смеет отражать мир, в котором осень и одни мрази. Они, а не Существо нарисовали себе улыбки, это они верят в чудо, это они заботятся о своём благополучии, это они плюют в спину, боясь плюнуть в лицо, это они шепчут проклятия, закрыв глаза и ненавидя мир, изображая при этом любовь. Это они убивают – не Существо. Это они убивают сами себя. Не Существо. Это они убивают себя – не Существо.Оно молится за них своим ничтожным богам. Это они. Они! Они! Они! Это они убивают себя! Это они убивают. Существо всё время думало об этом, оно было умыто гнилью, и теперь ему непременно нужно очистить хотя бы сантиметр этого мира от падали, передвигающейся на двух ногах, укрывающейся зонтами от дождя, поднимающей воротники, защищаясь от ветра, в начищенной обуви, с сумками, пакетами…
**********
Искры оседают в паутине, и Существо уже устало смотреть, как они бесконечно светятся там. У него не осталось сил, чтобы дотянуться и сбить раздражающий свет. Только безмерная одинокая ненависть ко всем и ко всему. Сдохните, твари, ублюдки! Сволочи! Оно ещё дышит, но уже задыхается. Сколько можно? Вы забрали у него даже воздух. Не улыбайтесь ему. Не разговаривайте с ним. Просто умрите. Все.
**********
Чужая осень закончилась, когда выпал снег. Он был с оттенком свежей крови и запахом листьев. Существо, стоя у открытого окна, зная, что никому в этом мире не дано услышать звуков тишины, смотрело, как громко он ложится на землю, замирало от его медленного полёта, задерживало остатки дыхания, считало секунды, считало белые горошины, боясь, что кто-нибудь сможет их украсть, как украли горошину, которая была в животе. Это принадлежит только ему. Никто не посмеет топтать их. Нужно спасать их. Закрыть их остатками своего теперь уже пустого тела. Звук капель за спиной, треск искр над головой, голоса, ветер… затихли – тишина ожила в одно мгновение, отдавая за ласки вечность. Только тишина.